эх, проспал факт лунного затмения, хотя в этом небе едва ли его можно увидеть, ограничусь воображением (смешно, воображение ведь безгранично должно быть)

изумился: потянулся, надоели, сижу, жду, зеваю, не читаю, недоволен, не знаю, удалил, устал -- так начинаются несколько предыдущих заметок, надо сделать вывод

устал от ночей

удалил все же свой кривой текст, одно дело, когда мои забавные неправильности смешат слух, а другое дело, когда они следствие моей неуверенности, даже страха от неприятности, неприятия образов, не люблю я серьезности, люблю по-нежнее, где много любви, грубость она повсеместна, к чему поддерживать это, ведь каждый человек может повлиять и поддержать тенденцию, которая становится как огромный валун, я предпочитаю быть ручейком, тихим, подземным, журчать, не хочу пачкаться о неприятные темы

не знаю, что написать, не хватает слов, выпил на ночь сладкого красного вина, которое укоротило мои нервные окончания и я стал очень доброжелателен к людям, прекратил злиться, стал понимать, прощать им всю безобразность, а от прекрасного вообще теряю дар речи и не хочу даже ничего говорить, можно только сонно улыбаться и умиротворенно засыпать

недоволен своим текстом, длинными предложениями, кривыми связями

сижу голодный, потому серый и недовольный

жду рыбу (когда приготовится)

не читаю книги, "изменившие жизни", меня устраивает моя жизнь, и так достаточно того, что каждая мелочь умудряется изменять мою жизнь; неприятно, когда в тексте, изображая прямую речь героя, нельзя обойтись без мата, чтобы подчеркнуть речевую особенность

зеваю как крокодил

надоели пельмени

потянулся и вздохнул: "Оо-ой!"

конечно, без людей трудно даже думать, если бы я находился на необитаемом острове, я бы, наверное, не думал, а лишь бездумно ел бананы и созерцал небо и забыл бы напрочь о человеческом, нападал бы на обезьян, ел сырую рыбу и занимался бы другими неприлежностями, а ведь для городского человека так приятно поразмыслить, даже поговорить с самим собой особо, послушать чужие мысли в головном голосе

буду кратким, слышу воздух из приоткрытой балконной двери, сам в тени шкафа, лежа на кровати, занимаюсь самораскапыванием, оттягивая засыпание

прочитать несколько строк не сложно, особенно в инете это происходит как-то по автомату, и не думаю, что даже стоит задаваться этим вопросом: "А интересны ли мои мысли кому-то?" Просто надо писать, если хочется, выражать себя, а если кто-то скажет: "Я вот прочитал твои мысли и мне неинтересно". То надо посмеяться над человеком, ответив: "Мне жаль". В конце концов, мы живем для себя, живя для других. Другое дело, какое место для этого избрать. Можно находится в толпе и сказать что-то для себя важное, но этого никто не услышит. Но если сделать то же самое в каком-то тихом месте...

Наблюдаю, что делает Nikola 4854:

http://delayu.ru/user/1446

позавчера поздно вечером, сбиваясь от усталости шагом, заставил сделать себя еще кружок вокруг моего дома-парохода, и вдруг вижу, под рыжим светом фонарей, на припорошенной снежком земле блестит светло-голубая книга "Все произведения школьной программы в кратком изложении. 7 класс". Я, конечно, не мог ее не принять, как дар свыше. Желтые страницы из дешевой бумаги пахли сыростью. Благодарно я взял ее пухлыми от перчаток руками и понес домой, представляя, как она вывалилась из ранца неуклюжего школьника, листая на ходу, читая удивительные отрывки из поэмы Лермонтова, а в кратких изложениях удивляясь, как играло воображение, как разнообразны были идеи, сюжетные сцепки и ходы художников прошлого... На обложке желтый рисунок дамы, склонившей головку на тонкой шее, сидя на круглом стуле за высоким предметом интерьера, название которого мне неясно, типа стола и шкафа с ящиками и наклоненной столешницей; а под массивными ножками этого шкафа, и как будто согнутыми под юбками ее ножками, очертание оставленных туфель... Она пишет утонченной ручкой тонким пером, спина плавной дугой перед углом спинки стула. Уф. Издательство "Астрель".

заметил, что в диалоговом облачке здесь, сверху справа явно несколько звеньев его каемки перепутались, создав кривую волнистость, это несовершенство греет мое сердце осознанием, что еще не все поддается холодному расчету и автоматизму, все еще рукотворно (словами можно все что угодно выразить!)

сейчас отправлюсь пить чай с мамой, она будет клубнику с молоком

представляю, как заходит спамер, и думает про меня, вот чудак, даже ничего не предлагает, какой-то пустой и праздный бездельник, и отправит бездушную свою рекламку, отметая сомнения, тьфу!

на делаю.ру никто ничего не делает, только приходят в грязных от шоссе сапогах и клеят на столбы продам то да се...

испытываю чувство сожаления и даже обиды, себя корю тоже, что такой оригинальный и занимательный сайт превратился в доску объявлений или просто столб, даже не знаю, что делать...

нравится смотреть в стену, и ничего не могу с этим поделать!

кручу ус и поглаживаю бороду, кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду это делать!

сижу в полной темноте, немудрено, ведь по сути ночь же

в творческом плане не хочется петь, не хочется играть, писать прозу и стихи, хочется потягиваться и зевать!

написал анонимный комментарий (чтобы не вступать в дискуссии и споры, люблю просто высказать свое мнение и уйти восвояси, скрыться скорее, пока мне не ответили, когда же мне отвечают, нижняя губа моя обидчиво оттягивается и я теряю дар речи, и всякую способность разуметь, боюсь умных спорщиков):
"ну нельзя судить по лицу о человеке, внешность его отдельна от деяний, скорее деяния откладывают отпечаток на видимый образ
Че очень красив"

серый день слепит

вчера убрал кухню, мама не поверила, сегодня приготовил поесть, превращаюсь в усатую домохозяйку

зашел сюда посмотреть, если ли здесь жизнь

смотрю с недоумением и недоверием в окно, на серо-голубое, неподвижное небо, и на фоне угол дома с синими буквами: "Отель"

починил выключатель

делал выключатель, мама учит меня мужской работе

в ее глазах больше интересного, чем во всем остальном мире

вчера щелкал и попал на канал "Культура", очередной юбилей, на этот раз не какой-то старой актрисы с ужасающим гримом, а целого театра; когда показывают зрителей со спины, они кажутся неживыми, неподвижными манекенами, камера облетает зал, в кадре молодая актриса, единственная представительница другого театра, молодое, чистое, белое лицо, кажется, еще вчера она была совсем девочкой, но вот ее голос дрожит на сцене, перед этой массой, неживой толпой неподвижных благовоспитанных лиц (ведь любая эмоция подавлена за толщей табу), она поет песню и умирает в ней, ее светлая фигура постепенно угасает, как отдает залу свой голос, не получая ничего взамен, ее пожирает гнилая интеллигенция, индульгенция, ее сочное, молодое тело никому невкусно, они пережрали эстетики, и теперь у них культурное несварение; я всегда смотрю на культурные передачи с долей презрения ко всему культурному, для меня они равны всей безвкусице и грязи в головах, в грезах, грехах погрязли

опять обнаружил, что мир полон необъяснимого, невыразимого волшебства, и это не пустословие, я просто не успеваю описывать и смотреть, в этом мире все быстрее, чем можно подумать, мы так медленно думаем и смотрим, или наоборот слишком поспешно!

потом доказывая, что маска с магнитами не обязательно полезна для здоровья, и что эти все чудо-товары просто-напросто надувательство, но нет, она уверена, что сказано в рекламе есть правда

потратил немного нервных сил, чтобы объяснить маме, что перчатки, найденные на улице, не новые и мерить я их, чужие вещи, буду только после стирки, что люди носят по виду "почти не ношенные вещи", а не стертые и со следами ношения

даже мама, любящая конфеты и заезженные цикличные припевы о бессмысленной любви, поражалась до чего сейчас не смешон Петросян, и что зал бешено ржет как свиньи резанные, но на длинные шутки слушает внимательно в полной тишине, а на короткое слово, как будто им подают знак, раздается дикий хохот, меня даже пугающий, я насторожено вглядываюсь в лица артистов, обозреваю культурные масштабы, вспоминая себя мальчиком у телевизора "Горизонт", завороженно смотрящим, пытающегося понять шутки и смеющимися с приятным общим чувством единения, вот моя родина, вот мой народ, мы смеемся, мы веселы и счастливы; потом выбегают резко на сцену певец в крокодиловом пиджаке Стас Михайлов и крашеная Таисия Павалий (поражаюсь ее имени, всматриваясь в "й"); они начинают петь, камера показывает панораму зла, простите, зала! Как короли, думаю я, короли на том свете, вытягивая шеи, поднимая гордые подбородки водят глазками известные "звезды", надменно смотря, кто пришел, на сцене кажется, ничего не происходит, только поют две далекие фигуры, но огромный размер сцены делает из их действа ничтожность, я смакую и наслаждаюсь контрастами, агонией этого явления, ловлю малейшие эмоции на лицах, ценю то, что не скроешь ни за какими масками, перфторированная блондинка пожилая звезда горит хриплым басом, орет ее орел по боку, и я думаю обычно о таких передачах, что любая порнография чище, честнее и натуральнее, тем не менее я смотрю, я пожираю, я паразит в этом культурном жкт